Стойкая приверженность христианской религии является одной из самых характерных черт культурного облика армянского народа. Особое значение вера имела для тех, кто в силу разных причин оказался оторванным от основной массы своих соплеменников и попал в иноэтничное и иноконфессиональное окружение. В таких случаях, как правило, именно преданность Армянской апостольской церкви помогала членам спюрка противостоять процессам ассимиляции и сохранить национальную идентичность, в основе которой лежала память о своем происхождении и далекой исторической родине.
В полиэтничной семье народов Кубани армяне издавна занимали заметное место, пользуясь славой непревзойденных в своей расчетливости и деловой хватке торговцев. Впрочем, как и везде, помимо традиционных коммерческих наклонностей, местных армян отличала большая религиозность и любовь к церкви. В местах их компактного проживания возводятся армяно-григорианские храмы и открываются национальные приходские училища. Такие объекты во второй половине XIX – начале ХХ века появляются в Екатеринодаре, Новороссийске, Майкопе, хуторе Романовском, селении Армавире, станице Баталпашинской и других пунктах.
Важнейшим духовным и культурно-образовательным центром армянского населения Кубани стал Армавир, основанный в 1839 г. в качестве аула черкесо-гаев (черкесских, горских армян). В 1876 г. Армавир получил статус села, а в 1914 г. был преобразован в город. Именно здесь к началу ХХ века сформировалась крупнейшая армянская община всего Северного Кавказа. Так, по данным за 1910 г., в Армавире (при общем населении в 44448 чел.) проживало 7813 армян, в то время как в Кизляре их насчитывалось 5 тыс. чел., в Святом Кресте – 4624, в Екатеринодаре – 3437 чел. В других пунктах региона количество армян было значительно меньше.
В составе армавирской армянской общины доминировали коренные жители села черкесо-гаи. По сведениям за 1911 г., они составляли 66 % (5200 чел.) от общей численности проживавших в Армавире армян (7880 чел.). Остальные армяне, имевшие в селении статус иногородних, прибывали сюда из Новой Нахичевани (Донской области), Терской области, Елисаветпольской, Тифлисской и Эриванской губерний, а также из Персии и Турции. Подавляющее большинство армян Армавира были глубоко верующими людьми, приверженцами Армянской апостольской церкви. Благодаря неустанным трудам и заботам местной общины в Армавире зарождается важнейший духовный очаг армянской диаспоры на Северо-Западном Кавказе. Безусловно, это оказалось возможным только при всемерной поддержке со стороны российских властей, заботившихся о нуждах всех разноязыких подданных великой империи.
Решение о строительстве в Армавире первой армянской церкви было принято еще до появления самого аула черкесо-гаев на Кубани. Уже 23 февраля 1839 г. командующий Кубанской линией генерал-майор Г.Х.Засс, приказывая главному приставу закубанских народов майору Л.А.Венеровскому переселить черкесских армян на левый берег Кубани, напротив крепости Прочный Окоп, специально распорядился, чтобы на новом месте «не было большого стеснения, наблюдена правильность улиц, и чтобы посредине всего поселения оставлена была площадь, достаточная для построения Церкви».Л.А.Венеровский в точности исполнил поручение командующего, и 21 апреля 1839 г. на показанном Г.Х.Зассом месте был основан объединенный аул черкесо-гаев, который через несколько лет получил название Армавир.
Одной из первостепенных задач обустройства черкесо-гаев на новом месте стало строительство церкви и возрождение в значительной степени забытых за годы проживания в горах христианских традиций и обрядности. По словам одного из военных чиновников К.Дульветова, «несмотря на перерождение в черкесов во всем, армавирцы твердо сохранили убеждение, что они армяне, григорианского исповедания». Весной 1840 г. на центральной площади аула (ныне площадь между улицами: Кирова, Жукова, Дзержинского и Осипенко) началось строительство первой деревянной армяно-григорианской церкви. Основатель Армавира Г.Х.Засс распорядился, чтобы храм возводился на каменном фундаменте, был покрыт железной крышей и увенчан позолоченным крестом. По ходатайству генерала император Николай I повелел выделить для этих целей из государственной казны 2000 руб. серебром. Появились и частные пожертвования.
Строительные работы шли быстро, и уже в мае 1840 г. Г.Х.Засс сообщал: «В течении лета церковь будет кончена; и снова будет слышаться за Кубанью святая благовесть после тех отдаленных времен, когда Греческая церковь была вытеснена из гор исламизмом». К сожалению, в одну из ночей 1842 г. недостроенный храм полностью сгорел. Местные жители подозревали, что это был поджог, так как в ту ночь из аула внезапно исчезли трое гостивших здесь горцев. Гораздо позднее, уже в начале ХХ в., одна из прилегающих к церковной площади улиц получила официальное наименование Пожарной (ныне ул. Дзержинского), в чем, возможно, отразилась память об этом печальном происшествии.
Армавирцы не отчаивались. В условиях отсутствия церкви религиозные обряды совершались во временном молитвенном доме, который упоминается в статистических сведениях об Армавире за сентябрь 1842 г. Судя по первому схематическому плану аула 1844 г., данный объект, названный здесь часовней, располагался на северной стороне церковной площади, по нынешней ул. Жукова.
Богослужения в молитвенном доме проводил армянский священник, уроженец Нахичевани-на-Дону, Карапет Арцивян, которого часто называли вартапет. Вартапет (церковный учитель) – в Армянской апостольской церкви средний чин между епископами и священниками. С 1815 до 1832 г. он странствовал в горах Черкесии, удовлетворяя религиозные нужды своих соплеменников, проживавших в различных адыгских аулах. Уважаемый как единоверцами, так и горцами-мусульманами пастырь призывал армян переходить под покровительство России. По словам Шаган-Симона, вартапет «во время опасностей как орел собирал черкесо-гаев под свое крыло, защищал и скрывал их от угроз до тех пор, пока не настал благоприятный момент сопроводить свою маленькую паству под крыло большого русского орла». С 1832 г. Карапет Арцивян жил в Екатеринодаре, однако он продолжал регулярно навещать горные аулы, а впоследствии лично, тесно контактируя с Г.Х.Зассом, возглавлял переселение различных групп черкесо-гаев в Армавир. Сам он переезжает сюда в 1840 г., став первым местным армянским священником. Вартапет прожил большую и деятельную жизнь и скончался в 1866 г. в возрасте 102 лет. Всемерное покровительство и действенную помощь, прежде всего при решении религиозных и школьных вопросов, армавирцам также оказывал настоятель ставропольской армяно-григорианской церкви Тер-Петрос Патканян. Жители аула называли его своим отцом-воспитателем и основателем первого храма.
Уже 15 августа 1842 г. последовало повеление российского императора о постройке в Армянском ауле, вместо сгоревшей, новой каменной церкви и о предоставлении для этого пособия. В книге армавирского краеведа Е.М.Иванова приведены документы о том, что из государственной казны на сооружение храма было выделено 10 тыс. руб. серебром. Проект новой каменной церкви, составленный архитектором Фарафонтьевым, был утвержден Военным министром 16 ноября 1844 г. В композиции и элементах убранства храма нашли выражение стилистические черты русской культовой архитектуры середины XIX в., что характерно для многих церковных построек, возведенных в армянских кварталах различных городов юга России. Над квадратным в плане молитвенным залом располагался барабан, увенчанный куполом-луковкой; колокольня завершалась шатровым верхом с небольшой главкой. Кирпич для строительства доставлялся на подводах из Ставрополя. Новую церковь начали возводить на месте сгоревшей старой.
Из-за ошибок, допущенных в проектных расчетах, недостатка средств и трудностей в подвозе стройматериалов сооружение храма затянулось. Судя по обмерному чертежу, составленному 20 октября 1855 г., поднятое до карнизов здание стало разрушаться. Часть потолка у проема алтарной апсиды обрушилась, под тяжестью сводов начали расходиться углы храма, в стенах появились трещины. В 1857 г. был утвержден новый проект достройки церкви. В интерьере главного зала появились четыре колонны, воспринимавшие тяжесть большепролетного барабана и купола, иные пропорции обрела звонница колокольни. 25 августа 1861 г. кирпичная арянно-григорианская церковь была торжественно освящена Астраханским архиепископом Матевосом, получив название Верапохумн Сурб Аствацацни (Успения Святой Богородицы). В русском варианте этот храм обычно именовался Успенским.
Вокруг храма армавирцы соорудили толстую каменную стену с узкими бойницами и мощными полукруглыми оборонительными бастионами, которая предназначалась для отражения набегов «немирных» горцев. По этой причине черкесо-гаи называли свою церковь «крепостной».
Церковная площадь, которая в некоторых источниках обозначалась как «Соборная» или «Торговая», стала первым духовным, административным и экономическим центром Армавира. Еще в 1841 г. на ее южной стороне открылся торговый ряд, и до 1887 г. здесь же действовал главный базар селения. Рядом с храмом располагался «сборный дом», куда для обсуждения важнейших вопросов внутренней жизни Армавира сходились коренные мужчины-домохозяева. Позднее (в 1889 г.) на краю площади было выстроено капитальное здание волостного правления, где заседал армавирский старшина и все чины сельской администрации, тут же во дворе находился арестный дом. Возле Успенской церкви открылись и функционировали первые в ауле армянские мужское (с 1848 г.) и женское (с 1869 г.) начальные училища. В начале ХХ в. на северной стороне площади действовала больница сельского общества.
Традиционно неподалеку от церкви стояли и дома служивших здесь священников. На углу улиц Дзержинского № 39 и Осипенко № 138 сохранился кирпичный особняк, принадлежавший Геворку Сеферянцу (Георгию Сеферову), который являлся настоятелем церкви в последние предреволюционные десятилетия и в первые годы советской власти. Окончив земную жизнь, некоторые из духовных отцов упокоились в церковной ограде. И сегодня у стен Успенского храма можно увидеть два старинных надгробия. Внутри белого саркофага находится прах просветителя черкесо-гаев Карапета Арцивяна. Армянская надпись на мраморной плите гласит: «Здесь покоится Арцивян Карапет – монах отважный, утешитель и спаситель беззащитных черкесских армян, посвятивший себя опасной борьбе с горцами и спасший армян. Неутомимый борец, до конца дней своих, отдавший свою жизнь на благо своей нации. Да останется навеки благодарная память его в поколениях армавирских армян. Скончался 3 августа 1866 г.». Рядом, под надгробием из черного мрамора, похоронен священник Вардан Гаспарянц. На боковой стороне камня высечены строки на армянском языке: «Первый черкесо-гай священник Вардан, старейший священник Гаспарянц. По воле Господа скончался после сорокалетнего служения церкви. Родился в 1833 году — умер 11 декабря 1899 года». Над этими могилами не раз проводили поминальные службы приезжавшие в Армавир епископы и католикосы, которые в обязательном порядке посещали Успенскую армянскую церковь. Этот храм уцелел до наших дней и действует по ул. Кирова № 7. К сожалению, окружавшая здание крепостная стена с бойницами и бастионами была бесследно уничтожена в 1930-е гг.
В конце 1860-х гг. в ауле на собранные среди жителей пожертвования была сооружена часовня, приписанная к Успенской армянской церкви. К сожалению, ее точное местонахождение пока неизвестно. Возможно, часовня стояла на территории нынешнего сквера между улицами Люксембург, Урицкого, Комсомольской и Халтурина. Во дворе Армавирского муниципального краеведческого музея сохранилась металлическая плита, висевшая прежде на ее стене. На ней помещена следующая надпись: «Часовня сия устроена усердием жителей селения Армавир Урупского округа Кубанской области в память избавления от опасности, грозившей Государю Императору, от злодейского покушения на его жизнь, в городе Париже 25 мая 1867 года. Заложена 6 июня 1868 года в Армавире Его Высокопреосвященством Кеворком Вегапедианцем архиепископом Астраханским и Кавказским». Повод строительства часовни весьма символичен. Отмечая таким образом спасение Александра II от неудачного покушения, коренные армавирцы подчеркивали свою преданность России и ее монарху. Как выглядела эта часовня, неизвестно. Отсутствуют сведения и о ее дальнейшей судьбе. Можно предположить, что она была демонтирована при строительстве на этом месте новой большой армянской Георгиевской церкви, или же была разрушена уже в советскую пору воинствующего атеизма.
Через 20 лет после освящения Успенская армянская церковь обветшала и нуждалась в капитальном ремонте. Восстановительные работы могли затянуться на неопределенный срок. Вместе с тем, армавирцы не представляли свою жизнь без храма, верующие не могли обходиться без исповеди и причащения, проповедей и литургии, необходимо было где-то отпевать усопших, венчать новобрачных и крестить младенцев. В этих условиях местные армяне решают построить в селении новую церковь. 28 августа 1885 г. армавирский волостной старшина сообщил Астраханской армяно-григорианской духовной консистории, что «обществом 7 февраля сего года постановлен приговор, по которому из общественных сумм ассигновано 5 т. рублей на устройство нового храма во имя Святителя Георгия, а именно на площади, на которой устроена часовня жителем Армавира Гавриилом Айвазовым (может быть, речь здесь идет о часовне, сооруженной в честь спасения Александра II от покушения, — К.С.) при чем общество избрало жителей своих Асвадура Акимова Айвазова и Христофора Минаева Джантемирова для сбора пожертвований». Святой Георгий Победоносец повсеместно почитался среди христианского населения Северного Кавказа, черкесо-гаи же считали его своим небесным покровителем.
Видимо, из-за недостатка средств армавирцы первоначально поставили перед собой скромную задачу сооружения молитвенного дома. 25 октября 1885 г. на сборе коренных жителей селения был принят приговор следующего содержания: «…так как в селении нашем предназначена ремонтировка и переделка старой церкви и что работы эти отданы с торгов и наконец самые работы должны продлиться около двух лет, в это же время необходимо будет совершать церковное богослужение в другом помещении, которое должно быть по возможности удобным, но такового не имеется, почему считаем необходимым: до начатия ремонта и перестройки старой церкви на площади 1-го и 2-го кварталов выстроить особое удобное помещение с тем, чтобы в оном могло быть совершаемо богослужение, а затем помещение это было бы наименовано молитвенным домом во имя Св. Георгия. А потому по единогласному согласию постановили: 1-е, просить разрешения Его Преосвященства Астраханского Армяно-Григорианского Архиерея о разрешении совершать богослужение в предполагаемом к постройке здании на время ремонтирования и перестройки старой церкви; 2-е, об оставлении этого здания и на будущее время с наименованием молитвенным домом во имя Св. Георгия с продолжением в оном богослужения до постройки новой церкви на этом месте, и 3-е, если получится разрешение Его Преосвященства, то потребный на постройку молитвенного дома расход произвести из пяти тысяч определенных по раньше постановленному приговору на постройку церкви, причем немедленно приступить к постройке, с таким расчетом, чтобы здание это было окончено не позже марта месяца будущего 1886 года, т.е. ко времени начатия ремонтировки и перестройки старой церкви. Для производства же расходов и самой постройки предполагаемого здания избрали из среды своей: Асвадура Айвазова и Христофора Джантемирова».
Вместо предполагавшегося молитвенного дома армавирцам удалось возвести небольшую кирпичную церковь. В 1887 г. Астраханский архиепископ Геворг Суренянц (будущий католикос Геворг V) освятил ее под именем Сурб Геворк (Святого Георгия Победоносца). Местные же черкесо-гаи, используя адыгские и армянские слова, называли этот храм «Пысырк Чорэчэ и жам цIыкIу», что означало «Святого Георгия маленькая церковь». Это культовое здание располагалось на краю обширной площади, которая впоследствии получила название Георгиевской (сегодня сквер между улицами Люксембург, Урицкого, Комсомольской и Халтурина). Также в начале ХХ в. именовалась и одна из пролегавших здесь улиц (ныне ул. Халтурина к северу от железной дороги).
Одновременно с освящением Георгиевского храма, в том же 1887 г. завершился капитальный ремонт Успенской армянской церкви, на что сельское общество затратило внушительную сумму в 23 тыс. руб. Возможно, что только после этого старейшая в Армавире церковь приобрела свой нынешний внешний облик, более близкий к армянской культовой архитектуре, нежели тот, который изначально был предусмотрен в проекте ее постройки.
Из-за незначительных размеров и скромного внешнего вида многие современники называли Георгиевскую церковь молитвенным домом или часовней. На самом же деле это был настоящий храм, о чем свидетельствует целый ряд источников: схематические планы Армавира; метрические выписи из книг Георгиевской церкви; справочники; газетные сообщения и т.п.
Здание старой Георгиевской церкви сохранилось до наших дней (ул. Люксембург № 170). Сегодня оно является жилым домом. Его обитатели пристройками и переделками сильно исказили первоначальный облик этого, безусловно, ценного историко-архитектурного и культурного памятника, находящегося под угрозой полного уничтожения. Облик и конструктивные особенности сооружения наглядно свидетельствуют об его исконном культовом назначении. Храм Святого Георгия Победоносца вместе с притворами в плане имеет форму 4-х конечного креста и ориентирован на восток. Он покоится на фундаменте из известково-ракушечных блоков кремового цвета. Стены сложены из кирпича на цементном растворе, оштукатурены и побелены. В восточной части расположена трехгранная апсида. В ней находятся два боковых оконных проема, в центральной грани – ложное окно. Церковное здание имеет сегодня два притвора – южный и северный. Существовавший ранее западный притвор разобран жильцами. Молитвенный зал представлял собою длинное и высокое помещение. Алтарная часть была приподнята и отделена от остальной площади алтарной преградой и занавесью. Судя по одной из старинных фотографий, где Георгиевский храм виден на втором плане, над его центральной частью на барабане возвышался небольшой купол с крестом. С юго-западной стороны к зданию примыкала невысокая двухъярусная колокольня.
Не исключено, что у данной церкви прежде существовали захоронения служивших здесь священников. В воспоминаниях известного современного московского историка и литературоведа В.А.Захарова, который родился и провел детство в Армавире, говорится, что в 1950-х гг. он ходил в школу через так называемый «армянский» сквер, где стоял бывший Георгиевский храм, превращенный к тому времени в коммуналку. «Помню,- писал он,- как утром, идя через сквер, мы страшно напугались разбросанными вокруг каких-то ям человеческими костями и черепами. Оказалось, что кто-то ночью вскрыл склепы армянских священников, с целью ограбления, думали, что там много золота. Мы со страхом заглядывали внутрь, боясь упасть, и рассматривали разворошенные вскрытые гробы. Вокруг валялись обрывки позумента от гробов, какие-то кусочки тканей, кости».
В конце XIX – начале ХХ в. в Георгиевском храме долго служил Габриель Александрович Твелянц, исполнявший обязанности благочинного всех местных армянских церквей. В одном из справочников 1911 г. в разделе об армавирских церквях в частности указывается: «Св. Георгия Победоносца (армяно-григорианская). Благочинный свящ. Габриель Твелянц, священ. Арутюн Хачерянц». Кто мог быть похоронен у стен храма, до сих пор неизвестно, впрочем, сам факт наличия здесь могил священников еще нуждается в документальном подтверждении.
Несмотря на свои скромные размеры, Георгиевская церковь была очень почитаема армянским населением Армавира. В ее обширном дворе часто устраивался один из самых массовых и любимых среди черкесо-гаев обрядов – кормэн, во время которого приносили в жертву животных и просили Святого Георгия о помощи и заступничестве. Иллюстрацией данному обычаю служит сообщение местной газеты «Отклики Кавказа» от 30 сентября 1912 г.: «Вчера, 29 сентября армянская церковь имени Георгия Победоносца праздновала свой престольный праздник. При громадном стечении публики был совершен традиционный «Кормэн» — жертвоприношение. Тут же, около храма в саду было убито несколько баранов, телят и быков. В 13 больших котлах варилось жертвоприношение, которое потом было подано к длинным столам, с сидящими за ними армавирскими стариками». По сведениям местного старожила, исследователя традиционного быта и культуры черкесских армян Р.К.Аракелова, скот резали возле Георгиевской церкви, под большим гледичиевым деревом, и поэтому коренные жители называли этот участок «Утыжь къурмэншъыпIэ», что в переводе с адыгского означает «Место, где делают (приносят) пасхальную жертву».
В связи с вышесказанным, следует подчеркнуть, что внутригородская микротопонимия представляет собою ценнейший пласт ярких и информативных источников о прошлом, прочно фиксируя на конкретной территории те исторические события и явления, которые уже стерлись в памяти обитающих здесь людей. Сквер на бывшей церковной площади многие армавирцы до сих пор называют «Армянским», хотя почти никто из них даже не догадывается, что расположенное здесь старое и невзрачное жилое здание, облепленное пристройками и окруженное дощатыми сарайчиками и туалетами, когда-то было храмом Святого Георгия Победоносца, где возносил молитвы к Богу сам католикос.
В 1902-1904 гг. в Армавире на новом армянском кладбище (ныне это обширная территория между улицами Володарского, Шаумяна и железнодорожными линиями Туапсинского и Бакинского направлений) возводится еще одна кирпичная григорианская церковь Сурб Петрос Погос (Святых Петра и Павла). Сумму в 8000 руб. на сооружение этого кладбищенского храма завещал коренной житель села Погос Асланян. Волю покойного исполнила его жена – Зардар Асланян, причем средств на постройку не хватило, и их пришлось пополнять путем сбора пожертвований. Сведений об этом культовом памятнике сохранилось немного. По рассказам старожилов, церковь Петра и Павла имела небольшие размеры и была выдержана в строгом стиле средневековой армянской архитектуры. Проводились здесь в основном поминальные службы.
В советское время судьба храма Святых Петра и Павла, как, впрочем, и места вечного упокоения многих армавирцев, оказалась трагичной. В апреле 1922 г. новые власти осуществляют здесь изъятие церковных ценностей. В 1931 г. на территории армянского кладбища начал работать лесопильный завод. Храм в это время, скорее всего, уже не действовал. В связи с преобразованием лесопилки в 1936 г. в тарно-мебельную фабрику производство быстро расширялось, что обрекло бывшую кладбищенскую церковь на уничтожение.
Известный местный журналист и краевед И.А.Зирин в брошюре, посвященной 60-летию мебельного объединения «Армавир», на основе воспоминаний ветеранов предприятия, воссоздал печальную историю гибели армянского храма Петра и Павла, который им, правда, неверно называется часовней. Автор рассказывает: «Требовалось расширение и строительство производственных и вспомогательных помещений, а для этого были остро необходимы строительные материалы. Кому-то пришла в голову вроде бы неплохая мысль, а что если для этой цели разобрать часовню кирпичной кладки, сохранившуюся от старого кладбища и имевшую высоту в 12 метров, — то-то будет кирпича. Тогдашний директор лесозавода Прокофий Тимофеевич Минько поддержал эту мысль. Быстро подготовили леса с грубыми нарушениями техники безопасности, и 4 июля 1936 года на разборку кладки были направлены трое рабочих: Яковлев, Шаральдинов и Фоменко. Леса обрушились и все трое рабочих упали с высоты 8 метров и получили тяжелейшие травмы. Этот случай хорошо помнил один из первых рабочих лесозавода, Касьян Абрамович Кизяков: «Много ран нанесли упавшим рабочим и гвозди от развалившихся лесов. Мы сбили доски, сделав таким образом носилки, и отнесли пострадавших в больницу Довжикова, которая находилась через улицу»… После несчастного случая с рабочими директор П.Т.Минько был привлечен к ответственности и освобожден от должности». Впрочем, судьба бывшего храма Петра и Павла была уже решена. Для разрушения его прочных кирпичных стен была использована взрывчатка, и вскоре от здания не осталось и следа (ныне на месте церкви расположены производственные корпуса мебельной фабрики по ул. Шаумяна № 6).
Остатки армянского кладбища продолжали уничтожать еще около 20 лет. После Великой Отечественной войны для восстановления разрушенных цехов рабочие использовали камень и кирпичи от разбираемых вручную могильных памятников и сооружений. Ветеран предприятия П.И.Кузеванова о 1950-х годах вспоминала: «пол в раскройном цехе был из досок, а стены из горбыля и фанеры. В дождь вода стекала в склепы, которые находились под полом, а сам пол хлюпал по воде. Был случай, когда один из станков завалился в склеп». Даже сегодня бывший армянский некрополь нередко напоминает о себе случайными находками бренных человеческих останков, а порой и обнаружением прочных каменных надгробий, с именами уже никому не известных обитателей старого Армавира.
С конца XIX в. параллельно с бурным экономическим развитием Армавира многократно увеличивается численность его жителей за счет притока переселенцев из разных уголков России и заграницы. В числе приезжавших было немало армян. Духовные запросы растущей армянской общины вызвали к жизни вопрос о сооружении еще одного приходского храма. 21 марта 1897 г. армавирский сельский сбор принял приговор, в котором говорилось, что местное общество уже давно выразило твердое намерение возвести в селе новую армянскую церковь во имя Святого Григория Просветителя, но отведенное для нее место впоследствии было уступлено для русского православного Николаевского храма. В связи с этим коренные жители решили «построить армяно-григорианскую церковь во имя Св. Григория на Красной улице, южнее корпуса лавок» (речь идет о месте на современной улице Кирова, в районе пересечения с ул. Мира, возле входа в центральный городской рынок), причем для этого уже имелась собранная сумма. Однако по неясным причинам указанное постановление реализовано не было. Вместе с тем, нужда в новом храме для армянской общины с каждым годом становилась все насущнее.
В 1907 г. члены сельского схода выносят резолюцию о возведении в Армавире новой большой армянской Георгиевской церкви. Вскоре в волостном правлении состоялись торги, по итогам которых был заключен договор с подрядчиками Трусовым и Ильиным, взявшими на себя обязательство окончить все работы по сооружению храма в течении трех строительных сезонов. В здании старой Георгиевской церкви в будущем планировалось открыть армянскую школу. Торжественная закладка новой церкви Святого Георгия состоялась 23 апреля 1908 г. Строительство велось рядом с первым Георгиевским храмом. Работы спорились, и уже 20 июля 1910 г. корреспондент екатеринодарской газеты «Новая заря» сообщал из Армавира: «Постройка армянского собора близится к концу. Здание красивое, тонет в букете зелени». К 1911 г. с наружной стороны внушительный кирпичный корпус Георгиевского храма, выдержанный в стиле средневековой армянской культовой архитектуры, был вполне готов, начались отделочные работы.
18 и 19 июня 1912 г. Армавир посетил духовный глава армян всего мира католикос Геворг V. На второй день визита он участвовал в Божественной литургии в Успенской церкви, где обратился к верующим с проповедью о необходимости сохранения родного языка и национальной культуры и отслужил торжественную панихиду над могилой архимандрита Карапета Арцивяна. После этого Геворг V встречался с учащимися трех местных армянских школ. Благословив каждого из собравшихся детей, католикос направился в старую армянскую Георгиевскую церковь, которую он, еще будучи Астраханским архиепископом, освящал в 1887 г. В газетном репортаже об этом событии говорится, что «после молитвы в старой церкви, Его Святейшество осматривал тут же в ограде новую строящуюся церковь». Приветствовать своего патриарха в селение прибыли многочисленные депутации армянского духовенства и верующие из городов Кубанской и Терской областей, Черноморской и Ставропольской губерний. Этот факт свидетельствует о роли Армавира в качестве одного из важнейших религиозных центров армянского населения всего Северного Кавказа.
Украшение интерьеров и наружная отделка большого Георгиевского храма затянулись. В местной газете от 3 ноября 1913 г. строительное попечительство известило прихожан о том, что в этот день после Божественной литургии будет совершено освящение и водружение крестов на купола новой армянской церкви. К этому времени расходы по сооружению храма превысили 60 тыс. руб.
Только весной 1915 г., когда Армавир уже стал городом, все строительные и отделочные работы были окончены. Для освящения Георгиевского храма в Армавир прибыл епископ Астраханской армянской епархии Мхитар. 22 апреля 1915 г. в его присутствии «полным составом армянского духовенства было совершено торжественное перенесение святого мира из старой церкви в новую». Церемония освящения состоялась на следующий день. Описавший все происходящее журналист армавирской газеты отметил: «нельзя не упомянуть о новоотстроенном Георгиевском храме, как он вышел велик и красив. Поразительно хороша стильная отделка храма внутри и снаружи. Снаружи храм оштукатурен и выкрашен приятной для глаз краской светло-коричневого тона. Внутри храм разделан весь однообразно под мрамор. Расписка совершена окончившим Петроградскую академию художеств, армянином художником Аршаком Фетфедян. Особенно хорош иконостас – колоссальных размеров из чистого мрамора, работы известного итальянского мастера г-на Като. Икона Богоматери с младенцем на руках, написанная на полотне, помещенная над престолом в нише, исполненная в древне-восточном стиле, производит впечатление неземной чистоты и святости и уносит при взгляде на нее мысль в небесную высь». Новая Георгиевская церковь стала одним из самых фундаментальных и красивейших армянских храмов Северного Кавказа. По традиции, во время пребывания в Армавире епископ Мхитар посетил старейший местный Успенский храм и армянскую кладбищенскую церковь, осмотром которой, по сообщению городской газеты, он остался доволен. Как и планировалось изначально, после освящения новой Георгиевской церкви в здании старого храма была открыта армянская школа, однако обучались здесь дети беженцев из Османской империи, прибывавших в Армавир в суровые годы Первой мировой войны.
Видимо, в связи с изменением своего назначения здание старой церкви лишилось некоторых зримых примет культового объекта, что и спасло его от разрушения в последующие десятилетия воинствующего безбожия. Возвышавшийся рядом большой Георгиевский храм, к сожалению, стал жертвой антирелигиозной политики советских властей. Церковь была отобрана у прихожан и разобрана. Циничное постановление Президиума Армавирского городского совета от 16 июня 1939 г. звучит как приговор: «1. Ввиду невозможности использовать здание бывш. Георгиевской Армянской церкви на культурно-просветительские цели, санкционировать действия Горфо и ГКО по частичной разработке этого здания и реализации строительного материала от ее разборки (кроме кирпича)… 3. Договор от 14 мая с.г. заключенный между Горфо и Горремстройконторой о продаже последней здания бывш. Георгиевской армянской церкви для использования оставшегося стройматериала (кирпича), предусматривающий снос кирпичной кладки этой церкви за 12000 рублей утвердить». В том же 1939 году, по решению городских властей, были закрыты русские православные Николаевская и Троицкая церкви, здания которых намечалось использовать под «культурно-просветительские цели». Цели, конечно, преследовались другие, и Николаевский храм был сразу уничтожен, а Троицкий, полуразрушенный, чудом уцелел до той поры, когда государство в военном 1943 г. резко изменило свою религиозную политику, что позволило прихожанам возродить здесь духовный очаг, действующий до наших дней.
После разборки стен армянской Георгиевской церкви на этом месте еще на протяжении десятилетий виднелись остатки ее полузасыпанных подвалов, что породило среди армавирцев нелепые легенды об идущих отсюда в разных направлениях (даже за Кубань!) подземных ходах. При этом некоторые даже не догадывались о стоявшем здесь когда-то храме. Так варварское уничтожение объектов культурного наследия России приводит к деформации исторической памяти народа, когда на смену реальным образам и картинам прошлого приходит выхолощенная и грубая мифология. Была демонтирована и окружавшая церковную территорию капитальная железная ограда на кирпичном цоколе с изящными входными арками и металлическими воротами. Секции этого забора использовали вторично в разных местах города. И сегодня старинные кованые решетки из ограды армянского Георгиевского храма с боковыми стойками, увенчанными крестами со сбитыми горизонтальными перекладинами, можно увидеть у здания онкологической больницы по ул. Дзержинского № 12 и у корпуса инфекционной лечебницы по ул. Пугачева № 28. Это последние поистине жалкие материальные свидетельства о прекрасном архитектурном и духовно-историческом памятнике, некогда украшавшем Армавир.Религиозной жизни армянского населения Армавира был присущ яркий и неповторимый колорит. Особенно примечательной являлась церковная обрядность черкесо-гаев, в которой христианство тесно переплеталось с патриархально-родовыми и языческими традициями адыгов и даже с элементами ислама. Некоторые из этих явлений можно было увидеть даже в храме, или непосредственно рядом с ним.
Коренные армавирцы очень долго не могли расстаться с теми обычаями, которые были восприняты ими в от горцев в период длительного совместного проживания в Закубанье. Кубанский историк Ф.А.Щербина привел в своем труде об Армавире случай, когда один из обитателей аула, 60-летний Шерен-оглы, пришел к священнику с просьбой исповедовать его и дать благословение перед опасной дорогой в горы, где старик собирался совершить обряд канлы (кровной мести), покарав убийцу своего сына. Несмотря на все увещевания просителя, священник отказался благословить его на кровомщение. В итоге пастырь отговорил Шерен-оглы от намерения пролить кровь врага.
Один из распространенных в Армавире обычаев «вызывания дождя» заключался в том, что во время засухи несколько пожилых черкесских армянок, накинув на себя железные надочажные цепи, трижды обходили церковь, поливая землю водой и обливая собравшихся зрителей. Свадебное торжество у черкесо-гаев часто сопровождалось открывавшейся в церковном дворе пистолетной пальбой в воздух.
Службы в храмах проводились на армянском языке, совершенно непонятном для подавляющего большинства коренных армавирцев, говоривших по-черкесски. По этой причине, священники переводили тексты молитв и проповедей на черкесский, чтобы слова их были услышаны прихожанами. Влияние ислама на религиозную жизнь армавирских армян проявлялось в том, что многие мужчины черкесо-гаи перед молитвой совершали омовение. Старики обычно приносили с собой в церковь намазлык (коврик для намаза), который подкладывали под ноги во время богослужения. Постепенно под влиянием местного армянского духовенства и учителей национальных школ эти старинные традиции, напоминавшие о прежней жизни коренных армавирцев в горных районах Закубанья, исчезали.
В дореволюционный период силуэты армянских Успенской и новой Георгиевской церквей, а также русской православной Николаевской церкви господствовали над окружающей застройкой, играя роль выразительных доминант в архитектурном облике Армавира. Купола христианских храмов различных конфессий и возвышавшийся на восточной окраине города минарет татарской мечети зримо свидетельствовали, как о специфике полиэтничного состава местного населения, так и о насыщенности протекавшей здесь духовной жизни. В огромной империи, в пределах которой обитали различные народы, усилиями высших государственных властей, несмотря на декларируемое главенство православия, фактически поддерживался и защищался религиозный плюрализм, обеспечивалась возможность развития всего многообразия национальных культур. Эта коренная особенность нашей державы сохранялась в веках и служила цементирующим фактором государственного единства. В его основе лежало восприятие России в качестве своего Отечества подавляющим большинством проживавших здесь народов. История армянского населения Армавира и его богатой духовной жизни наглядно свидетельствуют как о веротерпимости официальных российских властей, так и о прочной интеграции представителей данной общины в единое государственное пространство, при сохранении и развитии самобытной национальной культуры и богатых церковно-религиозных традиций.

Автор: Ктиторов С.Н.

В 1918 г. возник острый разменный голод. В целях его ликвидации комиссар финансов Армавирского Совета депутатов на объединённом заседании отдельского исполкома горсовета и Армавирского ГК РКП(б), а также и банко-управления предложил начать выпуск собственных металлических денег (бон). Сначала предполагалось выпустить серебряную монету, однако из-за технических трудностей и отсутствия необходимых запасов серебра в Армавире это осуществить не удалось. Решено было выпустить монеты из меди достоинством в 1, 3 и 5 руб. Для осуществления этого плана были приглашены два лучших инженера Армавира. Первый опыт отливки монет на заводе «Армалит» оказался неудачным, так как монеты по виду были очень грубыми. Тогда один из инженеров предложил чеканить монеты. Матрицы были изготовлены из стали, находившемся тогда в Армавире опытным гравером, австрийским военнопленным, Иосифом Задлером. Пробная чеканка монет была произведена также заводом «Армалит».
Затем своеобразный монетный двор был организован в бывшей усадьбе купца Е.Н. Баронова. Сырье для чеканки монет было получено путем переплавки огромных медных труб, баков, змеевиков и посуды, обнаруженных на винокуренном заводе, находившемся в бывшем имении барона Штейнгеля «Хуторок» (в 16 км от Армавира). Листы меди прокатывались на заводе «Армалит», разделка же их на пластины определенной величины производилась на маленьком гвоздильно-проволочном заводике. Оттуда необходимое количество медных пластин строго по счету поступало на монетный двор, где на трех станках чеканились монеты. Есть и другая информация, что чеканка производилась из оставшихся на заводе медных листов для изготовления снарядных гильз. Поэтому все подлинные монеты Армавира имеют ровный состав металла, что сказывается на характере их окисления и внешнего вида.
Выпуск монет оказался очень удачным, население принимало монеты очень охотно и лучше, чем бумажные деньги. Можно было ждать значительного выпуска этих монет, но этому помешало несовершенство проката листов, частая поломка машин, а главное – смена фронтов, из-за чего монетный двор оказывался то в руках революционной власти, то в руках белогвардейцев, отступая то с одними, то с другими. Окончил он свое существование в сентябре 1918 года в станице Григориполисской, отступив туда с отрядами белых.
За время существования монетного двора было произведено два выпуска монет. Первый – пробный выпуск, состоял из медных монет 3 и 1-рублевого достоинства увеличенного размера и 5 рублей такого же размера из алюминия. Этот выпуск ограничился несколькими десятками монет каждого достоинства.
Второй выпуск был произведен исключительно из меди достоинством в 5, 3 и 1 рубль меньшего размера, близкого к царским монетам в 3, 2 и 1 копейку. Это, видимо, послужило поводом считать их перештампованными царскими монетами, чего в действительности не было. Кроме того, в виде образца на монетном дворе все-таки были отчеканены серебряные монеты достоинством в 3 рубля, количество их не превышает 10 экземпляров.
Они представляют чрезвычайную редкость и настолько мало известны, что даже не указаны ни в одном каталоге монет мира. Всего медных монет было выпущено на сумму около 60 тыс. рублей, главным образом 3-х рублевого достоинства обычного размера. Монеты Армавира обменены не были и остались у населения.

На фотографиях монеты Армавирского монетного двора номиналом 1 рубль, 3 рубля и 5 рублей.

В июле 1947 г. на базе расформированных 34-го и 81-го трактороремонтных заводах, в г.Армавире, Краснодарского края, был сформирован 81 трактороремонтный завод.
Орден «Красной Звезды» и грамота Президиума Верховного Совета СССР о награждении 81 ТРЗ Указом от 17 ноября 1945 г. были переданы Армавирскому заводу с сохранением наименования «Ордена Красной Звезды 81 трактороремонтный завод».
28 ноября 1947 г. издан Приказ № 1 о начале производственно-хозяйственной деятельности завода в Армавире.
С января 1948 г. в приспособленных для работы помещениях (бывших казарм и конюшен кавалерийской части) при отсутствии теплоснабжения, нехватке воды, электроснабжения, завод получил производственный план на изготовление запасных частей для тракторов и капитальный ремонт подвижных зарядных станций.
В 1953 г. Приказом Министра обороны СССР завод передан в подчинение Начальника Главного Бронетанкового управления и переименован в «81 Ордена Красной Звезды бронетанковый ремонтный завод».
25 сентября 1953 г. испытан и сдан 1-й двигатель В-2. Введение в эксплуатацию в 1957 г. котельной, а в 1962 году главного корпуса производственной площадью 4,5 тыс.м2 позволило создать технологические линии сборки двигателей, узлов и агрегатов, что обеспечило дальнейший рост выпуска продукции. Уже в 1967 г. было отремонтировано двигателей В-2, В-6 – 2800 шт. В этот период завод приступил и к выполнению заказа по изготовлению паркогаражного оборудования и технологической оснастки для войск.
Максимальный годовой выпуск двигателей был достигнут в 1977 г. – 4450 штук. Одновременно с увеличением объемов завод освоил ремонт новых двигателей, как для Министерства Обороны, так и для народного хозяйства – УТД-20; В2450АВ-СЗ; Д12; В-46; 5ТДФ; WOLA-H12 и др.
В 1955 г. в с.Ольгинка, а в 1966 г. в с.Небуг, Туапсинского района открыт пионерский лагерь. В 1973 году в пос.Лазаревское, на берегу Черного моря, начал функционировать пансионат «Гренада», построенный при совместном участии заводов ГБТУ МО СССР. В 1963 г. построена заводская столовая на 220 посадочных мест. В 1976 г. введено в эксплуатацию детское дошкольное учреждение. С 1953 г. по 1977 г. постоянно велось строительство жилых домов. Всего за этот период построено 14 домов.
В 1961 году на территории завода оборудован медицинский пункт. 8 мая 1985 г. к 40-летию Победы над фашистской Германией открыта «Площадь Победы», где установлен на постамент танк ИС-3.
В 1985 г. введена в эксплуатацию новая испытательная станция на 10 испытательных стендов. Однако на фоне распада СССР и последующих за этим реформ начал снижаться объем выпускаемой продукции (двигателей). В 1992 г. Начальником ГБТУ МО РФ по ходатайству командования завода принято решение о подготовке 81 БТРЗ к выпуску бронетанковой техники БТР-Д и БТР-80.
13 декабря 1993 г. состоялся митинг посвященный выпуску первой машины БТР-Д, а в 1994 г. выпущен первый БТР-80.
Выпуск БТР-80 в 1998 г. составил 16 штук, двигателей 63 шт.
Сокращение заказов и финансирования тяжело отразились на деятельности коллектива. 1998 г. является одним из самых сложных и трудных периодов в жизни завода.
В этих условиях руководство завода мобилизует коллектив на увеличение объема производства, в том числе с привлечением сторонних заказов. Уже в 1999 г. по сравнению с 1998 г. выпуск продукции увеличился в 5 раз.
С 2002 г. вводятся в строй мощности позволяющие наращивать выпуск продукции в соответствии с техническими требованиями на капитальный ремонт БТВТ, в том числе:
— демонтажно-монтажный цех по ремонту БТВТ – 2002 г.;
— сдаточный участок – 2006 г.;
— бассейн для испытания машин на плаву и другие – 2005 г.
Всего с 2002 г. по 2012 г. построено 16 объектов, в их числе и современный медицинский пункт — 2006 г.
На заводе освоен ремонт с модернизацией: БТР-80; БТР-80А; БТР-70; БТР-70М; БТР-60; БРДМ-2; БРДМ-2А; КШМР-145БМ1; БТР-82АМ. За последние годы освоен ремонт двигателей: КАМАЗ; ЯМЗ,В59У; 49Б.
Территория завода ухоженная, внимание уделяется содержанию дорог и тротуаров. Отдых работников осуществляется на берегу Черного моря в пансионате «Гренада», который с 2005 года стал филиалом 81 БТРЗ.
В настоящее время завод является ведущим по капитальному ремонту и модернизации колесных бронетранспортеров и двигателей.

В период становления Советской власти среди сменявших друг друга серий бумажных денежных знаков всевозможных выпусков 1917-1922 годов, вплоть до городских, промелькнули и немногие виды металлических монетовидных знаков. Наиболее известны армавирские 1918 г. — в 1, 3, 5 рублей.В начале гражданской войны в Армавире, как и других городах страны, денежное обращение было нарушено. Связь с центром прервалась, поступления прекратились. Средства местных банков от налогового обложения не могли покрыть всех расходов молодой власти. Начал ощущаться «денежный голод». В связи с этим Исполнительный комитет Совета народных депутатов Лабинского отдела на Кубани 26 февраля издал циркуляр-призыв за № 83, обращенный ко всем казакам, крестьянам, рабочим, солдатам и трудовой интеллигенции, вносить свои сбережения в различные кассы, банки, товарищества. Народ откликнулся на этот призыв, но денег всё-таки оказалось недостаточно. Поэтому решено начать выпуск твёрдых гарантированных чеков частных банков, акцептованных Государственным банком обеспеченных текущими счетами этих банков в Госбанке. Выпуск каждым банком был ограничен суммой имевшегося у него текущего счёта.
Первый выпуск акцептованных чеков (банкнот) был произведён в феврале 1918 г. купюрами в 50, 100, 200 и 500 руб. В выпуске этих чеков приняли участие Азовско-Донской, Волжско-Кам-ский, Русско-Азиатский, Русский для внешней торговли, Северо-Кавказский и Торгово-Промышленный банки, а также Второе Армавирское общество взаимного кредита.
При обмене была обнаружена массовая подделка чеков, особенно купюр в 150 и 300 руб. Встречались фальшивые чеки в 25 и 40 руб. Больше всего подделывались чеки Азовско-Донского и Торгово-Промышленного банков (у последнего до 35% суммы всего выпуска). Общая сумма фальшивых чеков достигла 5 000 000 руб.
Из-за быстрого изнашивания бумажных чеков в 1918 г. возник острый разменный голод. В целях его ликвидации комиссар финансов Армавирского Совета депутатов на объединённом заседании отдельского исполкома горсовета и Армавирского ГК РКП(б), а также и банко-управления предложил начать выпуск собственных металлических денег (бон).

На фотографиях чеки Армавирского отделения Государственного банка. 3,5,10, 25,40 и 150 рублей.